Выступление профессора Питера Грея в школе Harderwijk sudbury school в Хардервейке, Нидерланды в ноябре 2019 года. Полное название лекции: «Почему игра и самонаправленное образование критически важны для подготовки детей к постоянно изменяющемуся будущему». Питер Грей — профессор психологии в Бостонском колледже, специалист в области возрастной психологии, автор известного учебника по психологии, книги «Свобода учиться» и популярной колонки на сайте журнала Psychology Today, президент Альянса за самонаправленное образование (https://www.self-directed.org/). В этой лекции профессор Грей даёт определение самонаправленному образованию, перечисляет образовательные инстинкты, позволяющие детям самообучаться, говорит о важности игры в обучении и описывает условия, оптимальные для самонаправленного образования, отсутствующие в традиционной школьной системе.
Перевод: Дарья Беловол, Елена Запара. Звукорежиссёр: Андрей Шагалов. Голос: Елена Запара. Монтаж: Марина Колесник
Видео на английском: https://www.youtube.com/watch?v=MyAscOr7zTg&t=2862s
Ниже приведен полный транскрипт выступления.
Вступление. Питер Грей — профессор-исследователь в Бостонском колледже. Его сын учился в школе Садбери Вэлли, и это положило начало его изучению такого типа образования. Он — автор блога «Свобода учиться» в журнале Psychology Today и основатель Альянса за Самонаправленное Образование. Он может быть знаком вам по его книге «Свобода учиться». Подзаголовок книги звучит так: «Почему освобождение инстинкта игры сделает наших детей более счастливыми, уверенными в себе и позволит им лучше учиться на протяжении всей жизни». Приглашаю Питера Грея подробнее рассказать об этом. Давайте поприветствуем Питера!
Я — эволюционный психолог, это означает, что меня интересует природа человека и то, как эта природа сформировалась путем естественного отбора. И в последние 2-3 десятилетия меня особенно интересуют дети. И больше всего — те аспекты их природы, которые сформировались путем естественного отбора для того, чтобы служить целям обучения и образования.
Мы — обучаемые животные. Это то, что определяет нас как вид. Мы всегда были культурными животными, животными, выживание которых зависит от способности каждого поколения усваивать знания, умения, моральные принципы и т.д. предыдущего поколения, отталкиваться от них и развивать их. Мы делали это задолго до появления школ.
На протяжении всей человеческой истории получение знаний было делом детей, а не работой взрослых.Взрослые занимались своими делами, а дети обращали на это внимание и получали информацию обо всем, что им нужно было знать. На протяжении последних примерно пары миллионов лет (с тех пор, как мы стали жить культурными группами) те дети, которые не смогли присвоить необходимые знания, не выживали, или не могли привлечь партнёра и не оставляли потомства. То есть в процессе естественного отбора в детях развился инстинкт к самообучению. Этот инстинкт меня и интересует.
Сегодня я буду говорить об этом. Начну с определения.
Что такое самонаправленное образование? Что я вкладываю в это понятие?
Прежде всего нужно определить слово «образование».
Потому что в нашей культуре (я уверен, что здесь так же, как и в США), если вы спросите кого-нибудь о его образовании, человек в ответ скорей всего расскажет вам о том, в какой школе он учился, о дипломе колледжа, или университета, или учёной степени. Говоря о самонаправленном образовании, я не могу определять образование в таких терминах.
Думаю, все мы знаем хорошо образованных людей, у которых почти нет “образования” в традиционном понимании этого слова. И людей, которые много времени провели в учебных заведениях, но образованными их не назовешь. Так что не имеет смысла определять образование таким образом.
Я определяю образование так: Образование — это все то, чему учится человек, и что помогает ему жить наполненной, осмысленной, продуктивной, и, я бы добавил, нравственной жизнью.
В этом смысле образование — это нечто хорошее, то, чего мы все должны хотеть для своих детей.
Образование — не синоним учения. Мы можем научиться плохим привычкам или другим вещам, которые нам не помогают. Оно имеет прямое отношение к передаче культуры, когда мы говорим об эволюции человека.
Есть то, чему должны научится все животные. И мы также должны научится определенным вещам вне зависимости от того, где именно мы растем. Определенным типам поведения, характерных для нашего вида. Все мы (за исключением людей с инвалидностью) учимся ходить на двух ногах, учимся говорить на родном языке. Люди повсюду учатся этому.
Но также есть такие вещи, которым люди учатся в зависимости от того, в какой культуре они растут. И даже внутри одной культуры разные люди могут учиться разным вещам. Ведь осмысленная и наполненная жизнь означает разное для разных людей.
Если понимать образование таким образом, то тогда самонаправленное образование — это образование, которое индивид получает путем самонаправленной деятельности. Для детей это в основном игра.
Играют и исследуют — вот что делают дети, вот как они взаимодействуют с миром. Когда дети вольны заниматься этим, как это бывает, например, в культуре племен охотников-собирателей, они играют и исследуют весь день. Так они постигают культуру, в которой живут.
СНО может включать в себя организованные уроки, в том случае, если ребенок сам выбрал быть на таком уроке и может уйти с него в любой момент. Если ребенка заставляют присутствовать на уроке, то это уже не СНО.
Чаще всего СНО не включает в себя уроки, насколько я могу судить по своим наблюдениям. Но может и включать. Если дети хотят ходить на них, они их организуют, или уроки им предлагаются. Все это возможно внутри СНО.
В Альянсе за СНО мы различаем СНО с больших букв и сно с маленьких букв.
Сно со строчных букв означает способ, которым все мы в этой комнате получили образование, вне зависимости от того, до какого уровня формального образования мы дошли. Большая часть того, что вы знаете и кем вы являетесь, вы не получили в формальной системе образования. Вы получили это через саму жизнь, через вашу собственную самонаправленную деятельность. Именно эти вещи вы и помните, ведь бОльшую часть того, что вы учили в школе, вы забыли, а если нет, то вы просто очень необычный человек. То, что остается с вами — это то, что стало частью вашей жизни и то, что вы бы узнали, даже если бы не ходили в школу.
Возможно, школа стала очень важной частью вашей жизни, потому что мы как общество придаем ей большое значение. Это такое своеобразное препятствие, через которое надо перепрыгнуть, чтобы получить хорошую работу.
Но если говорить о том, кем вы являетесь на самом деле и о том, что вы действительно знаете (я не утверждаю, что школа была абсолютно неважна, я уверен, что вы что-то полезное для себя там узнали)… все же я считаю, что самое важное вы узнали из самонаправленного образования со строчных букв.
СНО с заглавных букв — это термин, который применяется к людям и семьям, которые осознанно выбрали форму образования без принуждения. Такую форму, при которой ребенка не заставляют ходить на уроки и делать то, чего он не хочет.
Есть два способа легально получить такое образование (по крайней мере в США и во многих других странах).
Первая — это поступить в школу, которая специально создана для такого типа обучения, например Садбери Вэлли, куда ходил мой сын и где я проводил некоторые свои исследования. Сейчас в мире много десятков таких школ.
Другой способ — это домашнее обучения путем «анскулинга», то есть когда ребенок учится дома, но ни родители, ни кто-то другой не заставляют его проходить определенные курсы или следовать определенной программе. Родители выступают как фасилитаторы, помогая ребенку следовать за его интересом. В США анскулеров больше, чем детей, посещающих школы по модели Садбери. И число анскулеров очень быстро растет. За период с 2012 по 2016 год их число удвоилось. По примерным оценкам — 1% населения США. Это небольшой процент, но подумайте — это множество детей. Около 400 000 детей в США в настоящий момент — анскулеры.
Я проводил исследования выпускников Садбери школ и взрослых анскулеров, чтобы оценить результаты такого типа образования, о чем расскажу чуть позже.
Итак, мы можем сопоставить СНО и образование принудительное. В этом выступлении я буду обосновывать тезис, что нам не нужно принуждать ребёнка к образованию.
Возможно, были в истории времена, когда это было необходимо. Когда дети работали на заводах, образование было способом вытащить их оттуда. Также были времена, когда люди росли в культурах, где никто не умел читать. Понятно, что в таком окружении ребёнок не научится читать или считать, ведь никто вокруг не умеет этого делать.
Но мы больше не живем в таких условиях. А для тех, кто по-прежнему находится в таком окружении, есть школы по модели Садбери, где будут люди, умеющие читать и считать.
Мои наблюдения и другие исследования в области СНО показывают, что если ты окружен людьми, которые умеют читать и считать, ты неизбежно научишься это делать. Все это осваивают. Среди уже тысяч выпускников Садбери школ не было ни одного ученика, который не научился бы читать к 18 годам, включая тех, которым был поставлен диагноз «дислексия» перед тем, как они пришли в такую школу. Нам не надо обучать детей чтению, они учатся этому сами в определённый момент. Хоть и не все в одном возрасте. В этом особенность СНО.
Обязательное, навязываемое образование задумано для единообразия. Оно стремится научить всех одному и тому же, в одном и том же возрасте, одним и тем же способом. СНО работает иначе. Поэтому мы и не можем оценить его результаты такими же тестами, как в обычной системе. Одни люди учатся читать в очень юном возрасте, а кто-то гораздо позже. Может, у них нет на то достаточно веских причин, поэтому они и не учатся читать раньше. Кто-то может очень заинтересоваться историей, а кто-то чем-то другим.
Другими словами, в навязанном обязательном образовании мы предполагаем, что все мы движемся по одним и тем же рельсам, должны выучить одно и то же. Это похоже на гонку. Одни впереди, другие отстают. И мы должны волноваться, если наши дети отстают в этой гонке, ведь это значит, что они не успешны.
СНО работает не так. Оно больше похоже на куст. Кто-то движется по одной ветке, а кто-то по другой. Поэтому нельзя и сравнивать, нельзя сказать, кто впереди, а кто отстает, ведь каждый на своей ветке. Кто-то может быть впереди в какой-то конкретной области, но это не значит, что сам ребёнок впереди, это не оценка самого ребёнка.
Это то, что я хотел сказать о СНО.
Дети приходят в этот мир биологически готовые учиться. Что я имею в виду? Это не секрет. У ребёнка есть образовательные инстинкты. Давайте поговорим о них.
Дети рождаются с этими характеристиками. Каждый нормальный ребёнок, у которого нет серьёзных нарушений мозга, обладает этими чертами. Речь не о каких-то особенно выдающихся детях, речь о каждом ребёнке.
Первая черта — это любопытство. Ничто не определяет ребёнка так точно, как любопытство. На самом деле, любопытство является отличительной чертой всех нас. Аристотель в первых строках своей книги об истоках знания «Метафизика» пишет, что человек очень любопытен, а точнее, что человек — это любопытное животное. Мы любопытны с момента рождения и до смерти. Я знавал людей, которые на смертном одре хотели пожить еще немного, только чтобы узнать, что же случится дальше. Худшее, что можно сделать с человеком — это поместить его в одиночную камеру. Почему? Потому что там нет ничего нового, что можно было бы изучить. Это суровое наказание. Мы так хотим изучить окружающий нас мир, что лишить нас такой возможности — это наказание. Все наши другие потребности будут удовлетворены: вода, еда, комфортная температура, но всё равно это будет жестоко по отношению к человеку — лишить его возможности узнавать новое. Подумайте об этом.
Возьмём новорождённых детей, которым всего несколько часов от роду, и их глаза только-только начинают фокусироваться. Есть исследования, которые показывают, что уже они склонны дольше смотреть на те вещи, которые они до этого не видели. Им показывают какой-то узор, а потом показывают ещё один, и у них есть выбор, на какой узор они буду смотреть. Так вот, они дольше смотрят на новый узор, которого они ещё не видели. Им всего несколько часов, но они уже как бы говорят: «Так, это я уже видел, а это что такое?» Как только дети научаются перемещаться, в каком направлении они двигаются? Они хотят исследовать мир, добраться до всего. Сначала, поскольку мы млекопитающие, они исследуют при помощи рта. Но затем, поскольку мы уникальные млекопитающие, у которых противопоставленный большой палец, мы исследуем с помощью рук. Со всем, что они берут в руки, они пытаются выяснить, что с этим можно сделать. Никто их этому не учит, не заставляет этого делать. Мы наоборот стараемся остановить их, ведь они все ломают, но не можем — такая сильная у них мотивация. А в особенности их интересуют другие люди. Они внимательно следят за тем, что делают и говорят другие, и так они постоянно учатся. Вот как работает любопытство, с его помощью дети познают мир.
Не менее важная черта — игривость. Это то, что дополняет любопытство. Любопытство — способ узнать о мире. Игра — способ развить навыки. Любопытство — это наблюдение, изучение чего-то. Игра — это активная деятельность, приобретение навыков через деятельность. Подумайте о том, как по-разному могут играть дети.
Антропологи, которые изучают детей по всему миру, говорят, что есть много разных способов играть. Я их перечислю. Они играют во все необходимые навыки, которые им понадобятся. И с точки зрения эволюции это не случайно — они эволюционировали так, чтобы играть такими способами.
— Подвижные игры. Все млекопитающие так играют — гоняются друг за другом, в зависимости от вида лазают по деревьям, раскачиваются на ветках, борются. Таким образом животные поддерживают хорошую физическую форму. Детёныши всех млекопитающих, в том числе и человеческие, не созданы для того, чтобы бегать по беговым дорожкам, поднимать штанги, заниматься гимнастикой и т.д. Я сам это ненавижу, а дети тем более. Они созданы, чтобы бегать друг за другом, бороться, лазать по деревьям, и нам надо дать им много времени на это. Они также играют в рискованные игры. Они залезают на деревья выше, чем хотелось бы их мамам. Они спрыгивают с обрывов, скатываются на скейте с горы — всё то, что придумывают дети с развитием цивилизации. Они всегда стараются раздвинуть границы возможного, понять, какой уровень опасности им под силу перенести. Почему они это делают? Казалось бы, естественный отбор должен нивелировать такое поведение. Оказывается, другие животные тоже играют в опасные игры.
Есть наблюдения за молодыми шимпанзе: они залезают высоко на деревья и специально срываются оттуда, чтобы в последний момент уцепиться за одну из нижних веток. Козлята скачут по краю обрыва. Почему по краю? Почему бы им не скакать где-то в другом месте? Ответ, к которому пришли исследователи поведения животных: таким образом животные приобретают смелость, учатся бороться со страхом. Они по сути специально ставят себя в пугающие обстоятельства, потому что когда-то в их жизни, как и в любой человеческой жизни, они столкнутся с пугающими ситуациями. Это проверка: как высоко я могу залезть и не испугаться? Таким образом мы тренируем способность ума и тела собраться. Если у нас был опыт осознанного подвергания себя опасности, чтобы тренироваться справляться со страхом, это может позднее спасти нам жизнь. Это может спасти жизнь вашего ребёнка, оказавшегося в по-настоящему опасной ситуации.
В современном мире, во всяком случае в США, мы видим, что люди не так хорошо справляются со страхом, как раньше. И я думаю, это связано с тем, что мы лишаем детей возможности играть в рискованные игры.
Дети повсюду осваивают родной язык через игру. Никто не обучает их говорить на родном языке. Конечно же, им нужно слышать этот язык и иметь возможность взаимодействовать с его носителями. Но специально их никто не учит, никто не говорит им — это существительное, это глагол, это предлог. Но тем не менее они учатся использовать язык правильно. По сути, всё обучение родному языку — это игра. Гуление и первый лепет пронизаны духом игры. Когда дети начинают произносить свои первые слова, они никогда не используют их, чтобы о чем-то попросить. Они играют с этими словами, тренируются через игру. Игра — это тренировка, так дети тренируют разные навыки.
Целые диссертации посвящены тому, что называется «речь в колыбели». Есть записи таких монологов — это речь, когда ребенок в кроватке или в манеже разговаривает сам с собой. Вы наверняка наблюдали такое у своего ребёнка. Если внимательно слушать — ребёнок как будто сам себе дает урок, учит себя, как говорить. Он повторяет какие-то звуки много раз подряд, но каждый раз с небольшими вариациями. Так они учатся.
А когда дети начинают общаться друг с другом при помощи языка, их речь становится гораздо более сложной. Ведь им нужно действительно объяснить друг другу что-то. Есть исследование, показывающее, что язык, которым дети разговаривают друг с другом гораздо более сложный и изысканный, чем тот, с помощью которого они общаются с учителями, родителями и другими взрослыми. Игра требует от них более сложного языка, потому что детям необходимо договариваться в игре. Таким образом и осваивается язык.
Мы очень социальные существа, как и другие млекопитающие. Как бы дети ни играли, они хотят играть с другими детьми. Чему они учатся в процессе? Вести переговоры и находить общий язык, понимать, весело ли другому ребенку. Ведь если ему не весело, то он может выйти из игры. В игре они постоянно обучаются навыкам социального взаимодействия. Навык взаимодействия со сверстниками — один из основных навыков, который необходимо освоить каждому.
Дети играют в игры по правилам. Правила применимы ко всем видам игры. По крайней мере они подразумеваются, но иногда и проговариваются вслух. Правила могут передаваться от одной группы детей к другой, живущей по соседству. У некоторых игр есть четко прописанные правила. Во время игры правила могут модифицироваться, но они всегда есть. Мы — животные, которые следуют правилам и подчиняются социальным нормам. Мы следуем правилам допустимого поведения, принятым в обществе, и избегаем недопустимого поведения.
Мы называем человека «животным», если он не может себя контролировать, подчиняется исключительно порывам и инстинктам.
В игре дети постоянно практикуются в самоконтроле и следовании правилам. И если один ребёнок нарушит правила, другой всегда напомнит ему, что так нельзя. Даже у самых диких на вид игр есть правила.
Представьте себе нескольких мальчишек, которые гоняются друг за другом и борются, размахивают палками. Мы можем назвать это игровой дракой. Это противоположность настоящей драке, потому что в настоящей драке правил нет. В настоящей драке целью является прогнать или убить соперника. Цель игровой драки — развлечься. Нужно следовать определенным правилам, даже если они не проговорены вслух: не царапаться, не кусаться, не лягаться, толкать другого только на что-то мягкое, если ты сильнее, то должен как-то усложнить себе задачу. Даже в самой дикой игре дети тренируют сдержанность, следуют правилам и ожиданиям о том, какое поведение приемлемо, а какое нет. Очень важный навык для человека.
Дети играют в воображаемые игры. Я бы сказал, что любая игра в той или иной степени задействует воображение. Когда ты играешь, ты на время погружаешься в выдуманный мир и для этого используются высшие формы человеческого мышления.
Ты мыслишь гипотетически. Это то, как думают люди и то, как скорее всего не способны думать животные. Мы представляем себе то, чего нет. Это отличительная черта человека, которая позволяет нам изобретать. Благодаря этому мы можем планировать то, что будет завтра.
Когда маленькие дети трёх-четырёх-пяти лет играют в то, что под мостом спрятался тролль, они думают, а что делать, если он сидит под мостом? В этой игре они учатся рассуждать на самом высоком уровне.
Игра всегда подразумевает творчество. Играя в воображаемые миры, дети тренируют логику и дедуктивное мышление. Пиаже считал, что логика развивается только к 11-12 годам. Сейчас мы знаем, что он ошибался. В контексте игры дети способны мыслить гипотетически уже в возрасте 3-4 лет. В игре они представляют себе что-то, чего нет на самом деле, а дальше логически выстраивают последствия. Это ничем не отличается от того, как ученые строят свои гипотезы и предполагают возможные объяснения для полученных данных.
Дети играют везде, где у них есть возможность играть. Они играют в стройку.
У нас на руках есть противопоставленные большие пальцы, и поэтому мы строим среду вокруг себя. На протяжении миллионов лет мы создавали разные инструменты, убежища и средства передвижения. Не удивительно, что и дети в это играют. Они тренируются пользоваться своими пальцами и задействуют участки мозга, необходимые, чтобы спроектировать то, что они строят.
Они играют с инструментами культуры. Согласно исследованиям антропологов, повсюду детей привлекают инструменты, которые используются в их культуре. Дети в обществе охотников-собирателей играют с луками и стрелами, палками-копалками, огнем и с каное, если они есть в их культуре.
В земледельческих культурах дети играют с соответствующими инструментами.
Не удивительно, что в нашей культуре дети играют с компьютерами. Не нужно долго думать, чтобы сказать, что компьютер — самый важный современный инструмент.
Любой ребенок, который приходит в этот мир, смотрит по сторонам и думает… если есть один самый важный инструмент, который стоит освоить в этом мире, чтобы стать взрослым, то это точно компьютер. А потом мы виним их в том, что они слишком много пользуются компьютерами. Это всего лишь проявление глубинных склонностей детей — смотреть по сторонам, выбирать то, что важно, и тренироваться этим пользоваться.
Это что касается того, чему надо научиться детям. Это была вторая характеристика игры.
Третья характеристика — это социальность.
Я уже говорил, что дети всегда хотят играть с другими детьми. В том, что касается образования — это важная склонность детей — они хотят знать то, что знают другие люди. Они хотят знать то же, что знают другие дети, особенно те, которые чуть старше. Если ребенок видит старшего ребенка, который умеет лазать по деревьям или читать, он непременно захочет научиться.
Когда взрослый что-то умеет, это не так впечатляет. Взрослые -существа из какого-то совсем другого мира, если ты маленький ребёнок. Если тебе 5 или 6, а эти крутые 7-летки умеют развлекаться чтением комиксов, тебе непременно хочется вступить в этот клуб.
Дети учатся через общение, через наблюдение. Они смотрят, они слушают.
Антропологи утверждают, что основная причина, по которой дети обучаются — это то, что им любопытно знать все о других людях. Они хотят знать, что делают другие люди, они обращают на это внимание и подслушивают.
Дети получают гораздо больше информации, просто подслушивая то, о чем говорят родители, чем когда те специально что-то им объясняют.
Все мы любим подслушивать, а дети так учатся.
Чем меньше мы отделяем детей от взрослых и от других детей, в особенности от тех, которые старше и младше, тем большему они учатся, потому что им любопытно, им интересно.
А еще дети любят делится информацией. Они хотят рассказывать другим о том, что они узнали. Они не хотят отвечать на ваш вопрос о том, что они выучили в школе. Это скучный вопрос. Но если они узнали что-то действительно интересное, то, что их поразило, они захотят вам рассказать. О лягушке, которую они нашли, или о том, что сделала их собака, или о том, что они нашли на youtube. Они хотят делиться этим с другими, со своими друзьями. Знания распространяются, когда дети взаимодействуют друг с другом. Они постоянно учат друг друга и это часть человеческой природы.
Четвертая характеристика — это произвольность/воля.
Если посмотреть на историю школьного обучения, первые школы с обязательным посещением были протестантскими. Их основной функцией было подавление воли. Тогда воля считалась греховной и дьявольской. Нужно было выбить её из детей.
Эти школы были созданы для того, чтобы приучать к послушанию. Они были призваны подавить желание ребенка делать то, что он хочет и научить его делать то, что ему говорят.
Задумайтесь об этом, ведь и по сей день послушание — главный школьный урок. Чтобы быть успешным в школе надо делать то, что тебе говорят, иначе будешь неудачником.
Если ты упрямый, если не готов делать то, что тебе говорят, у тебя постоянно будут проблемы в школе. И это не вина учителей. Учителями обычно не становятся с целью подавлять волю детей. Это вина самой структуры школы. Невозможно быть внутри школьной системы и не подавлять волю детей. Невозможно иметь класс из 30 человек и ожидать, что все эти 30 человек будут делать одно и то же в одно и то же время, изучать одно и то же и что можно добиться того, чтобы они хотели этого. Этого можно добиться только путем принуждения и запугивания, при помощи кнута и пряника. Я хочу подчеркнуть, школы созданы для того, чтобы подавлять волю.
В современном мире это уже не служит никакой цели. Сейчас нам нужны люди с сильной волей, мы уже усвоили урок о том, к чему приводит послушание. В Германии перед приходом к власти нацистов было самое высокообразованное общество в мире.
Нам нужны люди, которые могут думать своей головой, обладают критическим мышлением, люди, которые могут бросать вызов авторитетам. Но вся суть школьной системы была и есть в том, чтобы следовать авторитетам, делать что говорят, а не думать самостоятельно.
Дети рождаются социальными. Они понимают, что зависят от других. Им жизненно важно установить связь с другими людьми. Они — социальные животные.Но в то же время они рождаются с сознанием того, что только они сами отвечают за свою жизнь, они должны сами нести за себя ответственность. Их жизнь — это только их жизнь. Это не жизнь из родителей или учителей.
Процесс взросления — это процесс все возрастающего контроля над своей жизнью.
И дети начинают делать это довольно рано. Речь идет об «ужасных двухлетках» и их любимом слове «нет». «Нет, я не хочу это делать, нет, я хочу сделать это сам, нет, не помогай мне».
До 4 лет они хотят быть рядом с родителями. Инстинктивно они понимают, что иначе им грозит опасность. А потом, когда они начинают больше понимать и у них развивается правый смысл, им хочется отделиться от взрослых. Тогда им становится нужно проводить время одним или с другими детьми, где им не указывают, что делать. Где они могут принимать самостоятельные решения о том, что они хотят делать.
Произвольность/воля — важная часть образовательных инстинктов детей. Им важно брать в руки контроль за собственной жизнью по мере того, как они взрослеют. Им важно исследовать то, что они хотят. Они хотят играть в то, во что хотят. Они хотят общаться с тем, с кем хотят. Это очень здоровое желание. Это может быть очень неудобным для нашего общества. Но нам надо признать, что это здоровая движущая сила для наших детей.
Пятая характеристика, довольно новая для меня мысль, которую я считаю частью нашего образовательного инстинкта — это способность планировать. Это предрасположенность, которая развивается медленно. Но я бы сказал, что как только дети научаются играть, они также научаются и строить планы. Игра требует планирования. Когда ты играешь, ты думаешь о том, что будешь делать. Если ты решил строить замок из песка, то именно его ты и строишь.
Когда дети становятся старше, они начинают планировать на более длительную перспективу. Вот они играют сегодня, наступает вечер и им пора домой. Уже темно, родители зовут, они говорят: «Давайте продолжим завтра». То есть они уже думают о завтрашнем дне. Назавтра, конечно, они могут и забыть об этом, но по крайней мере они уже думают о будущем. А когда они становятся постарше, то уже вспоминают назавтра о том, что запланировали накануне. В итоге дети, которым в достаточной мере позволяется самим принимать решения, постепенно учатся планировать все лучше.
И в какой-то момент они говорят себе, не беспокойтесь, действительно говорят: «Мне надо будет зарабатывать себе на жизнь. Как я буду это делать?» И тогда они начинают думать о будущем и строить планы касательно своей будущей жизни. Но это происходит потому, что у них уже накопился большой опыт планирования. У них развилось чувство ответственности за собственную жизнь. У них сформировалось представление о том, что если ты хочешь, чтобы что-то получилось хорошо, то надо продумывать заранее, планировать и готовиться.
Интересно, что сейчас среди психологов популярен когнитивный тест, который называется самонаправленное исполнительное функционирование мозга. Причина его популярности, как мне кажется, в том, что это важная функция мозга в современной экономической ситуации. Потому что нам нужны люди, которые способны решать новые виды проблем, изобретать, придумывать способы делать что-то, что раньше не делалось.
Так вот, этот тест оказался вполне достоверным, действительно, люди, которые хорошо справляются с ним, оказываются также успешными в реальном мире.
В исследовании, которое было проведено 3-4 года назад в Университете Колорадо, участвовала большая группа 6-леток, которую тестировали на развитие этой исполнительной функции самонаправленности. Это был адаптированный тест для маленьких детей.
В исследовании также учитывалось, сколько у каждого ребёнка было свободного времени на игры и исследования самостоятельно или с другими детьми без указаний со стороны взрослых по сравнению со временем, когда ребёнок действовал под руководством взрослых. Неудивительный для меня результат: те дети, которые максимальное количество времени проводили без контроля со стороны взрослых, показывали самые высокие результаты по этому тесту.
3.
Это подтверждает мой тезис о том, что когда у детей есть много времени на самостоятельное планирование собственной активности, потому что никто не делает это за них, лучше развивается способность это делать. Тест заключается в том, что надо составить план решения задач определенного типа и далее следовать этому плану, чтобы их решить.
Я бы хотел еще поговорить о критически важной роли игры. Я уже немного сказал об этом.
Что такое игра?
У игры есть 4 характеристики:
1. Это самостоятельно выбранная и самонаправленная деятельность. Если кто-то говорит тебе, что делать, то это уже не игра. Если взрослый направляет игру, но не является одним из игроков, это не игра.
При помощи игры дети учатся выбирать и направлять свою деятельность, брать на себя ответственность за собственную жизнь, решать собственные проблемы. Вместо того, чтобы делать то, что им говорят.
Поскольку игра — самонаправленная и самостоятельно выбираемая социальная активность, она учит детей вести переговоры. Потому что чтобы играть вместе, надо сначала решить, как и во что играть. Один хочет играть в одно, другой в другое, и тогда приходится договариваться до тех пор, пока не удастся сойтись на чем-то, во что оба хотят играть, а потом решить, как именно играть в это. Вот так они и учатся вести переговоры, работать в команде.
Со временем они понимают, что если ты будешь пытаться заставить другого играть так, как хочешь ты, он просто уйдет. Самая важная свобода в игре — это право выйти из неё в любой момент. И это естественное последствие неспособности слушать другого человека. Таким образом, в игре приобретаются невероятно важные социальные навыки.
2. Вторая характеристика игры — это то, что она является результатом внутренней мотивации. Ты играешь ради процесса, а не ради награды. Если ты делаешь что-то ради трофея или золотой звездочки, или чтобы улучшить свое резюме, или чтобы получить похвалу родителей, это не игра.
Игра — это то, что ты делаешь потому, что хочешь это делать. Игра — это то, через что ты открываешь свои интересы и любимые занятия. Настоящие счастливчики в игре открывают свою страсть к чему-нибудь, а потом идут и находят способ зарабатывать этим на жизнь. И тогда в каком-то смысле они продолжают играть всю жизнь. Моё исследование взрослых анскулеров и выпускников школ по модели Садбери Вэлли показывает, что большая их часть работают в той области, которая является логическим продолжением того, во что они играли, когда были детьми.
3. В игре есть структура.
Не бывает игры без структуры. И структура эта создается самими детьми. Именно так дети учатся структурировать. Они учатся создавать правила и следовать им. В каком-то смысле это тренирует и самоограничение.
4. Игра креативна и использует воображение, я уже об этом говорил.
Можно сказать, что дети развиваются физически, интеллектуально, социально, эмоционально и нравственно через игру. Всестороннее человеческое развитие происходит через игру.
С точки зрения эволюции тут нет ничего удивительного. По данным антропологов, в культурах охотников-собирателей дети играют весь день напролёт. Таким образом они развивают все необходимые для жизни навыки. Именно так мы как вид развивались и эволюционировали, в мире, где дети могут физически, интеллектуально, социально, эмоционально и нравственно развиваться через игру. Наши дети и сегодня могут развиваться так же, если мы дадим им такую возможность и создадим подходящую среду.
Я не буду углубляться в описание своих исследований выпускников Садбери школ, но мой интерес к самонаправленному образованию появился именно в процессе этого исследования много лет назад.
Школа Садбери Вэлли такая же, как и эта школа, — это место, где дети свободны играть и исследовать все день напролёт. Это большая школа, в ней от 140 до 180 учеников и 7-8 сотрудников. Правила школы создаются на школьном собрании. Это делается путём официальной процедуры, в которой голос ребенка равен голосу взрослого.
У каждого по одному голоcу, сотрудники школы и дети равны. За исполнением правил следит судебный комитет, устройство которого аналогично юридической системе нашего общества. Нет никаких правил по поводу обучения. Есть возможность заниматься тем, чем хочется. Ты можешь заниматься чем угодно, если это не нарушает установленных демократическим путем правил.
Так устроена эта школа. У школы уже много сотен выпускников. Мои исследования, изменившие мой профессиональный путь, были посвящены этим выпускникам. Я выяснил, что у них все сложилось хорошо независимо от их личных особенностей, социально-экономического статуса, от того, пришли ли они в эту школу потому, что не справлялись и бунтовали в обычной школе, или, наоборот, потому, что были слишком умными и им там было скучно, или потому, что их родители верили в эту модель с самого начала.
Модель сработала для всех. Я не нашел подтверждений тому, что эта школа подходит только какому-то определенному типу детей. Похоже, что она подходила всем, кроме, может быть, детей с серьёзными умственными отклонениями, требующими специального сопровождения.
Но для детей, которым, по крайней мере в США, ставят такие диагнозы, как дислексия или СДВГ, она отлично подходит. В среде Садбери школы у них не проявлялись те трудности, которые отмечались у них в обычной школе. Вы можете посмотреть подробности моих исследований в моих статьях, сейчас нет времени останавливаться на этом. На них есть ссылки в ваших раздаточных материалах. Я часто говорю, что ссылаюсь на эти статьи, чтобы вы знали, что я действительно профессор колледжа. Но большей частью, конечно, для того, чтобы вы смогли ознакомиться с доказательствами того, о чем я сегодня говорил.
Каков же оптимальный контекст для Самонаправленного образования? Я составил список условий и пришёл к нему, думая о том, что общего между племенами охотников-собирателей, в котором 99% нашей эволюционной истории дети самообучались, и школой по модели Садбери?
Эти условия, по моему мнению, создают идеальную среду для Самонаправленного образования.
Для начала я хочу заострить внимание на том, что ни одна из этих характеристик не присутствует в стандартной школе. Мы забираем у детей всё, что им нужно для СНО, а потом пытаемся неэффективно обучать их при помощи кнута и пряника. Вместо того, чтобы дать им возможность учиться естественным путём.
Первое условие — образование в теории и на практике должно быть ответственностью ребёнка. Мы можем сказать, я уверен, что в государственной школе учителя так говорят: «Это твоя ответственность», но на самом деле имеют в виду «Это твоя ответственность — делать то, что тебе говорят. И если ты будешь делать то, что я тебе говорю, то ты станешь образованным». Это НЕ значит давать детям ответственность за их образование.
Давать им ответственность — это… Это твой выбор — чему ты хочешь учиться. Это не моя работа. Моя работы — создать условия, контекст для обучения. Не моя работа — мотивировать и проверять тебя, чтобы убедиться в том, что ты действительно учишься. Это всё твоя работа.
И даже просто определять, что такое учёба для тебя, — это тоже не моё дело. Это твое дело. Дети, которым так доверяют, в итоге и становятся теми, кто заслуживает доверия. Дети приходят в этот мир со жгучим желанием учиться. Они научатся всему сами, если только мы не выбьем из них образовательные инстинкты. В наших школах мы обычно выбиваем их из детей. Любопытству там нет места. Их вопросы — не по программе. Вопросы самих учителей — только по программе. Любопытство здесь только мешает.
Игра, если она вообще есть, — это перемена, то есть перерыв в обучении, а не средство для обучения. Общение, взаимопомощь считается жульничеством. Если пробежаться по списку, все образовательные инстинкты подавляются в школе.
Итак, ожидание, что образование — это ответственность ребёнка. Поэтому сотрудники школы Садбери не называют себя учителями. Они — взрослые члены школьного сообщества.
Второе условие — неограниченное время для игры, исследования и следования за своими интересами. На это нужно очень много времени. Нужно время на разговоры на самые разные темы. Время на то, чтобы поскучать. Чтобы обнаружить, что тебе действительно нравится, чтобы следовать за своими интересами… без звонков, говорящих тебе, что пора переходить к следующему занятию.
Возможность играть с инструментами культуры. Я уже говорил, что дети естественным образом склонны к этому. Игра с инструментами культуры — это «делай с этим, что считаешь нужным, и прояви свою изобретательность». Это не значит четко следовать инструкциям — это не игра. Не так ты можешь научиться и стать по-настоящему умелым.
Доступ к разным заботливым взрослым, роль которых — быть помощником, а не судьей. Важно, чтобы это были не один и не два взрослых, а большое количество. Потому что разные взрослые обладают равными особенностями. Дети здорово умеют распознавать особенности каждого взрослого. Ребёнок, которому грустно, выберет одного взрослого, а тот, кто хочет поговорить о политике, выберет другого… Дети, даже самые маленькие, очень хорошо в этом разбираются — кто какими знаниями обладает и к кому с чем лучше обратиться. Поэтому важно, чтобы были разные взрослые. Не обязательно, чтобы их было очень много. В школе Садбери Вэлли обычно 8 или меньше сотрудников на 160 детей.
Это не очень большое соотношение ученик-сотрудник. БОльше и не нужно, ведь дети в основном общаются друг с другом. Но если им нужен взрослый, то у них есть возможность к нему обратиться за чем бы то ни было, что нужно ребёнку. И я говорю — помощники, а не судьи. И это важно, потому что ты не можешь быть собой с кем-то, кто тебя оценивает. Ты не можешь быть абсолютно открыт с кем-то, кто определяет, сдал ли ты экзамен, перейдёшь ли в следующий класс, какую оценку ты получишь
В таком случае ты всегда будешь стараться произвести впечатление. Все мы так себя ведем в ситуации, когда нас оценивают, и дети тоже. И если вы хотите честных и открытых отношений между учеником и взрослым в школе, этот взрослый не должен оценивать ученика, судить о том, добьётся он успеха или нет.
Разновозрастный коллектив от детей до подростков.
Это было объектом моего исследования. И я считаю, что это ключевой аспект. Дэниэл Гринберг, основатель Садбери Вэлли, называет это секретным оружием его школы.
Я бы назвал это самым важным элементом то, что детей не делят на группы по возрасту. Более младшие дети всегда учатся у более старших и наоборот. Я мог бы прочитать целую отдельную лекцию о том, как это происходит.
Шестое условие — погружение в стабильное, заботливое и нравственное сообщество. Дети не созданы для того, чтобы расти в изолированной нуклеарной семье. На протяжении всей истории дети росли в группах, которые становились их расширенной семьей. Группа состояла из от 20 до 50 членов. Школа по модели Садбери очень похожа на такую группу. В такой школе развивается понимание, что жизнь не зациклена только на тебе, что ты несёшь ответственность за твоё окружение. И это окружение поддерживающее и порядочное. Дети растут с ощущением, что они — часть сообщества. Я учусь не только ради себя, но и для того, чтобы внести свой вклад в работу судебного комитета, принимать верные решения на школьном собрании, помогать этому сообществу, частью которого я являюсь.
Многие из выпускников Садбери, с которыми я беседовал, проводя исследование, говорили мне, что они активно участвуют в политике и влияют на свое окружение, что им есть дело до того мира, в котором они живут, благодаря тому, что они учились в школе, в которой в меньшем масштабе несли ответственность за свое окружение.
Сейчас я готов ответить на ваши вопросы. Спасибо за внимание!
